Записки с эльбрусничных гор

Эльбрус, 14 февраля. Сегодня опять солнце: блестит-переливается очками, масками и кантами огромный горнолыжный и сноубордический хвост нижнего подъмника. Очередь не меньше, чем на час. Значит, можно расслабиться - пойти в кафе, заказать себе глинтвейн и позагорать. Ожидаемый ночью снег так и не пошел. Склон выглядит уставшим: на нем успели расписаться уже тысячи сноубордистов. Жесткий наст и многочасовые очереди обещают превратить шутку этого сезона ("Реальные пацаны на сноубордах не катаются...") в действительность. Силы воли хватает подняться только до Кругозора (второй подъмник, 3000 м). В ботинках постанывают замерзшие пальцы, ветер выдувает из головы последние алкогольные градусы, но на очереди это никак не сказывается: очередь на Эльбрусе - величина постоянная, катание - величина переменная. Чтобы согреться, можно: а) пойти в кафе, б) одеть сноуборд и спуститься к нижнему подъмнику. А там опять два варианта: а) пойти в кафе, б) встать еще на час в очередь. Но вдруг, как в сказке, скрипнула дверь... Знакомый канатчик приглашает пройти без очереди, к тому же совершенно бесплатно. Вагончик поднимается до станции Мир (3500 м). А там - для сильных телом и смелых духом - креселка, обдуваемая со всех сторон безжалостными эльбрусскими ветрами. Обняв покрепче доску и затянув потуже капюшон, можно подняться до Кара-Баши (3800 м). Теперь - вниз (бывает, правда, и вниз головой).
2-3 подобных спуска, разбавленные облепиховым чаем, супом Шорпа и картофельно-сырными хычинами, - вот меню одного обычного дня на эльбрусской горе.

По выходным, особенно по воскресеньям, Эльбрус оккупирован туристами, местными терскольскими сноубордистами и отдыхающими от работы канатчиками-горнолыжниками. Привычный хвост превращается в двух монстров - правую (самая долгая) и левую (это по блату) очереди. Такое испытание может вынести лишь самый стойкий или самый наглый. Все остальные отправляются на Чегет.

Гора Чегет оборудована кресельными подъемниками и буграми. Бугры - взрослые, выбрасывают высоко. Для сноубордиста каждый такой бугор - микросотрясение мозга. Поэтому досочники предпочитают кататься вне трассы. А еще вне трасс любят сходить лавины и накрывать неопытных райдеров. Поэтому первый спуск по незнакомому чегетскому склону может оказаться последним. После снежных полей, надувов и крутых стенок, внизу приходится ехать через лес (деревья, ручьи, камни - все это нужно вовремя заметить и аккуратно обогнуть). За каждый спуск на Чегете обещаешь себе рюмку коньяка.

Суббота, 15 февраля. На Чегете уже больше двух недель катаются норвежцы в количестве десяти штук. "Захотелось русского экстрима", - так объясняют они свое предпочтение Кавказа Европе. Тот, который инженер, каждый раз со страхом садится в чегетское кресло. "У нас, в Норвегии, на такую канатку не выдали бы лицензию, потому что она в любой момент может сломаться". А еще в Норвегии никто не кладет в руку канатчику 50 рублей, вместо положенных 60-ти в кассу. Что касается туалета без дверей, с видом на горы, то впечатлившиеся норвежцы фотографировали его всей группой на все имеющиеся у них фотоаппараты. Также они засняли официантку в местном кафе (желтый халат, зеленые туфли-лодочки и малиновая косынка на крашеных ярко-рыжих волосах), коров, пасущихся прямо у магазинов, и сосульки-убийцы, грозно свисающие со всех терскольских крыш. В общем, Приэльбрусьем они остались довольны, но на следующий год, говорят, приедут, вряд ли: очень холодно, ветрено да и со снегом им, привередливым, не повезло.

Местные жители, кабардино-балкарцы, в отличие от простодушных норвежцев, народ сложный но, по большей части, доброжелательный и гостеприимный. В кафе постоянным клиентам делают постоянные скидки; на рынке, по просьбе уезжающих на следующий день, всем поселком всего за одну ночь вяжут на заказ теплые свитера из козьей шерсти; а на горе угощают понравившихся лыжников и сноубордистов глинтвейном и бесплатно учат балкарскому языку. Правда, не все знакомства безопасны для сна - тут нужно чутье. А то придт местный горец в три часа ночи в гости и будет чувствовать себя, как дома (то есть, пока он сам не захочет, никто спать не ляжет).

21 февраля, заключительный день. Туман. Значит, завтра пойдет снег, будет целина. Кататься в заключительный день надо по полной, но из-за тумана получается лишь от камня до камня. Аэропорт в Мин-водах, откуда на следующий день улетать от целины, представляется чем-то вроде КПЗ перед Москвой-тюрьмой, в которой потом придется "сидеть" не меньше года. Подобное горе можно приглушить лишь громкими проводами. Настоящие кавказские проводы обещает новый знакомый из местных. И он не обманул: до 6 утра терроризировал несчастных москвичей водкой, поцелуями, признаниями в любви криками о том, что "не выносит, когда его человеческое принимают за слабость" и угрозами повалить всех несогласных с ним одним ударом. Целина после такого уже не привлекала, Мин-воды из КПЗ превратились в желанное укрытие от разбушевавшейся стихии в лице одного нетрезвого кавказца. "Ну, все - я пошел! Приятно было познакомиться! Счастливо долететь!", - пытки кончились. До автобуса оставалось еще 2 часа на сон.

За 12 дней катания снег пошел только раз. Но его хватило лишь на первый спуск самым ранним сноубордистам. Опоздавшие райдеры никак не могли смириться с тем, что в предыдущий день им пришлось 3 часа кататься вслепую из-за тумана. А ведь тогда они даже радовались, так как подобный туман предвещал обильный ночной снегопад.
Вообще-то, раскатанные склоны, холодный ветер и большие очереди могут испугать только норвежцев. У русских на Эльбрус принято возвращаться.